DmitryYarov/aristotle-russian · Datasets at Hugging Face

text stringlengths 0 76
двуногое существо, что он способен овладевать знаниями и есть человек), и
оставляется только то, что он господин, - то "раб" всегда будет говориться
по отношению к нему: ведь раб называется рабом господина. Если же
соотношение одной вещи с другой указывается неподходящим образом, хотя бы и
отбрасывалось все остальное и оставлялось лишь то, по отношению к чему она
была указана, - то она не будет говориться по отношению к нему. В самом
деле, пусть "раб" будет указан как "раб человека" и "крыло" - как "крыло
птицы", и пусть от человека будет отброшено то, что он господин, тогда "раб"
уже не будет говориться по отношению к человеку: если нет господина, то нет
и раба. Точно так же пусть от птицы будет отброшено то, что она крылатая,
тогда крыло уже не будет принадлежать к соотнесенному: ведь если нет
крылатого, то и крыло не будет крылом чего-то. Поэтому необходимо указывать
соотношение подходящим образом. И если есть установленное имя, то указывать
это легко; если же его нет, то, конечно, необходимо придумывать
наименования. Если так указывать, то все соотнесенные между собой [стороны]
будут, очевидно, обоюдными.
Соотнесенные между собой [стороны], надо полагать, по природе
существуют вместе, и в большинстве случаев это верно; в самом деле, вместе
существуют двойное и половина, и, когда есть половина, есть и двойное;
равным образом, когда имеется господин, имеется и раб, и, когда имеется раб,
имеется и господин, и подобно этому обстоит дело и в остальных случаях.
Далее, соотнесенные между собой [стороны] устраняются вместе: ведь если нет
двойного, нет и половины, и, если нет половины, нет и двойного, и точно так
же в остальных подобного рода случаях. Однако но для всех соотнесенных между
собой [сторон], надо полагать, правильно, что они по природе существуют
вместе. Ведь познаваемое, надо полагать, существует раньше, чем знание; в
самом деле, большей частью мы приобретаем знания, когда предметы их уже
существуют; лишь редко можно видеть - а может быть, таких случаев и нет, -
чтобы знание возникало вместе с познаваемым. Далее, с уничтожением
познаваемого прекращается и знание, между тем с прекращением знания
познаваемое не уничтожается; в самом дело, если нет познаваемого, то нет
{11} и знания (ведь оно было бы в таком случае знанием ни о чем); если же
нет знания, то ничто не мешает, чтобы существовало познаваемое, например
квадратура круга, если только она нечто познаваемое: знания о ней еще нет,
но сама она существует как познаваемое. Далее, с уничтожением всякого живого
существа знания не будет, но множество предметов познания может
существовать.
Подобным же образом обстоит дело и с чувственным восприятием:
воспринимаемое чувствами существует, надо полагать, раньше, чем чувственное
восприятие. В самом деле, с уничтожением воспринимаемого чувствами
прекращается и чувственное восприятие, между тем чувственное восприятие не
устраняет вместе с собой воспринимаемое чувствами. В самом деле, восприятия
принадлежат к телу и находятся в теле. С уничтожением воспринимаемого
чувствами уничтожается и тело (ведь тело есть нечто воспринимаемое
чувствами), но если нет тела, то прекращается и чувственное восприятие; так
что воспринимаемое чувствами устраняет вместе с собой чувственное
восприятие. Между тем чувственное восприятие не устраняет вместе с собой
воспринимаемого чувствами: с уничтожением животного прекращается чувственное
восприятие, но воспринимаемое чувствами будет существовать, например тело,
теплое, сладкое, горькое и все остальное воспринимаемое чувствами.
Далее, чувственное восприятие возникает вместе с тем, кто воспринимает
чувствами; в самом деле, животное и чувственное восприятие появляются
вместе, воспринимаемое же чувствами существует и до чувственного восприятия:
ведь огонь, вода и тому подобные [элементы], из которых составляется
животное, имеются и до животного вообще, и до восприятия. Таким образом,
воспринимаемое чувствами, надо полагать, существует раньше чувственного
восприятия.
Можно спросить, действительно ли ни одна сущность, как полагают, не
принадлежит к соотнесенному, или же для некоторых вторых сущностей это
возможно. Что касается первых сущностей, то это действительно так: ни о них
как о целых, ни об отдельных их частях не говорят, что они соотнесенное. В
самом деле, об отдельном человеке не говорят, что он отдельный человек
чего-то, и об отдельном быке - что он отдельный бык чего-то. Точно так же и
о частях: об отдельной руке но говорят, что она отдельная рука кого-то, а
говорят о руке, что она рука кого-то; и об отдельной голове не говорят, что
она отдельная голова кого-то, а говорят о голове, что она голова кого-то.
Точно так же дело обстоит и со вторыми сущностями, по крайней мере с
преобладающим большинством их; так, о [виде] "человек" не говорят, что он
"человек" чего-то, и о [виде] "бык" - что он "бык" чего-то. Точно так же и о
бревне не говорят, что оно бревно чего-то, а говорят, что оно имущество
кого-то. Таким образом, очевидно, что сущности этого рода не принадлежат к
соотнесенному. Однако относительно некоторых вторых сущностей это спорно;
так, о голове говорится, что она голова кого-то, и о руке - что она рука
кого-то, и так Же во всех подобных случаях, так что такие сущности можно
было бы, по-видимому, причислить к соотнесенному. Если [данное выше]
определение соотнесенного надлежащее, то или очень трудно, или невозможно
показать, что ни одна сущность не есть соотнесенное. Если же это определение
ненадлежащее, а соотнесенное есть то, для чего быть значит то же, что
находиться в каком-то отношении к чему-нибудь, то можно, пожалуй, кое-что
сказать против [соотнесенности сущности]. Правда, прежнее определение
простирается на всякое соотнесенное, однако находиться в отношении к
чему-нибудь - это не то же, что быть по самому существу соотнесенным с
другим. А отсюда ясно, что, если кто-нибудь определенно знает нечто
соотнесенное, он будет определенно знать то, с чем оно соотнесено. Это
явствует из самого соотнесенного: если знают, что вот это есть соотнесенное,
а для соотнесенного быть - значит находиться в каком-то отношении к
чему-нибудь, то знают также и то, к чему оно находится в таком отношении.
Ведь если вообще неизвестно, к чему оно находится в том или ином отношении,
то не будет известно и то, находится ли оно в каком-то отношении к {12}
чему-нибудь. И из отдельных случаев это ясно; например, если точно знают,
что это есть двойное, тотчас же знают точно и то, двойное чего оно есть; в
самом деле, если не знают, что оно двойное по отношению к чему-то точно
определенному, то не знают, есть ли оно вообще двойное. Таким же образом,
если знают, что вот это есть лучшее, то в силу этого сразу же необходимым
образом точно знают также, чего оно лучше. И знание о том, что оно лучше
того, что хуже, не будет неопределенным знанием, иначе это оказывается лишь
предположением, а не есть действительное знание, ибо еще но будут точно
знать, что оно лучше того, что хуже: в этом случае вполне возможно, что нот
ничего такого, что было бы хуже его. Так что очевидно, что если точно знают,
что нечто есть соотнесенное, то необходимым образом знают точно и то, к чему

двуногое существо, что он способен овладевать знаниями и есть человек), и

оставляется только то, что он господин, - то "раб" всегда будет говориться

по отношению к нему: ведь раб называется рабом господина. Если же

соотношение одной вещи с другой указывается неподходящим образом, хотя бы и

отбрасывалось все остальное и оставлялось лишь то, по отношению к чему она

была указана, - то она не будет говориться по отношению к нему. В самом

деле, пусть "раб" будет указан как "раб человека" и "крыло" - как "крыло

птицы", и пусть от человека будет отброшено то, что он господин, тогда "раб"

уже не будет говориться по отношению к человеку: если нет господина, то нет

и раба. Точно так же пусть от птицы будет отброшено то, что она крылатая,

тогда крыло уже не будет принадлежать к соотнесенному: ведь если нет

крылатого, то и крыло не будет крылом чего-то. Поэтому необходимо указывать

соотношение подходящим образом. И если есть установленное имя, то указывать

это легко; если же его нет, то, конечно, необходимо придумывать

наименования. Если так указывать, то все соотнесенные между собой [стороны]

будут, очевидно, обоюдными.

Соотнесенные между собой [стороны], надо полагать, по природе

существуют вместе, и в большинстве случаев это верно; в самом деле, вместе

существуют двойное и половина, и, когда есть половина, есть и двойное;

равным образом, когда имеется господин, имеется и раб, и, когда имеется раб,

имеется и господин, и подобно этому обстоит дело и в остальных случаях.

Далее, соотнесенные между собой [стороны] устраняются вместе: ведь если нет

двойного, нет и половины, и, если нет половины, нет и двойного, и точно так

же в остальных подобного рода случаях. Однако но для всех соотнесенных между

собой [сторон], надо полагать, правильно, что они по природе существуют

вместе. Ведь познаваемое, надо полагать, существует раньше, чем знание; в

самом деле, большей частью мы приобретаем знания, когда предметы их уже

существуют; лишь редко можно видеть - а может быть, таких случаев и нет, -

чтобы знание возникало вместе с познаваемым. Далее, с уничтожением

познаваемого прекращается и знание, между тем с прекращением знания

познаваемое не уничтожается; в самом дело, если нет познаваемого, то нет

{11} и знания (ведь оно было бы в таком случае знанием ни о чем); если же

нет знания, то ничто не мешает, чтобы существовало познаваемое, например

квадратура круга, если только она нечто познаваемое: знания о ней еще нет,

но сама она существует как познаваемое. Далее, с уничтожением всякого живого

существа знания не будет, но множество предметов познания может

существовать.

Подобным же образом обстоит дело и с чувственным восприятием:

воспринимаемое чувствами существует, надо полагать, раньше, чем чувственное

восприятие. В самом деле, с уничтожением воспринимаемого чувствами

прекращается и чувственное восприятие, между тем чувственное восприятие не

устраняет вместе с собой воспринимаемое чувствами. В самом деле, восприятия

принадлежат к телу и находятся в теле. С уничтожением воспринимаемого

чувствами уничтожается и тело (ведь тело есть нечто воспринимаемое

чувствами), но если нет тела, то прекращается и чувственное восприятие; так

что воспринимаемое чувствами устраняет вместе с собой чувственное

восприятие. Между тем чувственное восприятие не устраняет вместе с собой

воспринимаемого чувствами: с уничтожением животного прекращается чувственное

восприятие, но воспринимаемое чувствами будет существовать, например тело,

теплое, сладкое, горькое и все остальное воспринимаемое чувствами.

Далее, чувственное восприятие возникает вместе с тем, кто воспринимает

чувствами; в самом деле, животное и чувственное восприятие появляются

вместе, воспринимаемое же чувствами существует и до чувственного восприятия:

ведь огонь, вода и тому подобные [элементы], из которых составляется

животное, имеются и до животного вообще, и до восприятия. Таким образом,

воспринимаемое чувствами, надо полагать, существует раньше чувственного

восприятия.

Можно спросить, действительно ли ни одна сущность, как полагают, не

принадлежит к соотнесенному, или же для некоторых вторых сущностей это

возможно. Что касается первых сущностей, то это действительно так: ни о них

как о целых, ни об отдельных их частях не говорят, что они соотнесенное. В

самом деле, об отдельном человеке не говорят, что он отдельный человек

чего-то, и об отдельном быке - что он отдельный бык чего-то. Точно так же и

о частях: об отдельной руке но говорят, что она отдельная рука кого-то, а

говорят о руке, что она рука кого-то; и об отдельной голове не говорят, что

она отдельная голова кого-то, а говорят о голове, что она голова кого-то.

Точно так же дело обстоит и со вторыми сущностями, по крайней мере с

преобладающим большинством их; так, о [виде] "человек" не говорят, что он

"человек" чего-то, и о [виде] "бык" - что он "бык" чего-то. Точно так же и о

бревне не говорят, что оно бревно чего-то, а говорят, что оно имущество

кого-то. Таким образом, очевидно, что сущности этого рода не принадлежат к

соотнесенному. Однако относительно некоторых вторых сущностей это спорно;

так, о голове говорится, что она голова кого-то, и о руке - что она рука

кого-то, и так Же во всех подобных случаях, так что такие сущности можно

было бы, по-видимому, причислить к соотнесенному. Если [данное выше]

определение соотнесенного надлежащее, то или очень трудно, или невозможно

показать, что ни одна сущность не есть соотнесенное. Если же это определение

ненадлежащее, а соотнесенное есть то, для чего быть значит то же, что

находиться в каком-то отношении к чему-нибудь, то можно, пожалуй, кое-что

сказать против [соотнесенности сущности]. Правда, прежнее определение

простирается на всякое соотнесенное, однако находиться в отношении к

чему-нибудь - это не то же, что быть по самому существу соотнесенным с

другим. А отсюда ясно, что, если кто-нибудь определенно знает нечто

соотнесенное, он будет определенно знать то, с чем оно соотнесено. Это

явствует из самого соотнесенного: если знают, что вот это есть соотнесенное,

а для соотнесенного быть - значит находиться в каком-то отношении к

чему-нибудь, то знают также и то, к чему оно находится в таком отношении.

Ведь если вообще неизвестно, к чему оно находится в том или ином отношении,

то не будет известно и то, находится ли оно в каком-то отношении к {12}

чему-нибудь. И из отдельных случаев это ясно; например, если точно знают,

что это есть двойное, тотчас же знают точно и то, двойное чего оно есть; в

самом деле, если не знают, что оно двойное по отношению к чему-то точно

определенному, то не знают, есть ли оно вообще двойное. Таким же образом,

если знают, что вот это есть лучшее, то в силу этого сразу же необходимым

образом точно знают также, чего оно лучше. И знание о том, что оно лучше

того, что хуже, не будет неопределенным знанием, иначе это оказывается лишь

предположением, а не есть действительное знание, ибо еще но будут точно

знать, что оно лучше того, что хуже: в этом случае вполне возможно, что нот

ничего такого, что было бы хуже его. Так что очевидно, что если точно знают,

что нечто есть соотнесенное, то необходимым образом знают точно и то, к чему