DmitryYarov/aristotle-russian · Datasets at Hugging Face

text stringlengths 0 76
существует и происходит по закону природы нечто другое; наоборот, конец -
то, что само по необходимости или по обыкновению следует непременно за
другим, после же него нет ничего другого, а середина - то, что и само
следует за другим и за ним другое. Итак, хорошо составленные фабулы не
должны начинаться откуда попало, ни где попало оканчиваться, но должны
пользоваться указанными определениями. Кроме того, прекрасное - и живое
существо и всякий предмет - состоит из некоторых частей и поэтому должно не
только иметь последние в порядке, но и обладать не случайною величиной;
красота заключается в величине и порядке, вследствие чего ни чрезмерно малое
существо не могло бы стать прекрасным, так как обозрение его, сделанное в
почти незаметное время, сливается - ни чрезмерно большое, так как его нельзя
было бы обозреть сразу; единство и целостность его теряется для
обозревающих.
Итак, как неодушевленные и одушевленные предметы должны иметь величину,
легко обозреваемую, так и фабулы должны иметь длину, легко запоминаемую...
Размер определяется самой сущностью дела, и всегда по величине лучшая фабула
та, которая расширена до полного выяснения, так что, дав простое
определение, мы можем сказать: тот объем достаточен, внутри которого при
непрерывном следовании событий может произойти по вероятности или
необходимости перемена от несчастья к счастью или от счастья к несчастью.
VIII. Фабула бывает едина не тогда, когда она вращается около одного
(героя), как думают некоторые: в самом деле, с одним может случиться
бесконечное множество событий, даже часть которых не представляет никакого
единства. Точно так же и действия одного лица многочисленны, из них никак не
составляется одного действия. Поэтому, как кажется, заблуждаются все те
поэты, которые написали "Гераклеиду", "Фесеиду" и т. п. поэмы: они полагают,
что так как Геракл был один, то одна должна быть и фабула о его подвигах.
Гомер, который и в прочих отношениях отличается от других поэтов, и на этот
вопрос, по-видимому, взглянул правильно благодаря ли искусству, или
природному таланту: именно творя "Одиссею", он не представил всего, что
случилось с героем, например как он был ранен на Парнасе, как притворился
сумасшедшим во время сборов на войну, ведь нет никакой надобности или
вероятия, чтобы при совершении одного из этих событий совершилось и другое;
но он сложил свою "Одиссею", а равно "Илиаду" вокруг одного действия, как мы
его (только что) определили.
Следовательно, подобно тому как и в прочих подражательных искусствах
единое подражание есть подражание одному предмету, так и фабула, служащая
подражанием действию, должна быть изображением одного и притом цельного
действия, и части событий должны быть так составлены, чтобы при перемене или
отнятии какой-нибудь части изменялось и приходило в движение целое, ибо то,
присутствие или отсутствие чего не заметно, не есть органическая часть
целого.
IX. ...Из простых фабул и действий эпизодические - самые худшие, а
эпизодической фабулой я называю такую, в которой эписодии следуют друг за
другом без всякого вероятия и необходимости. Подобные трагедии сочиняются
плохими поэтами вследствие их собственной бездарности, а хорошими - ради
актеров: именно, устраивая состязание и (поэтому) растягивая фабулу вопреки
ее внутреннему содержанию, они часто бывают вынуждены нарушать естественный
порядок действия.
X. Из фабул одни бывают простые, другие - запутанные, ибо и действия,
подражания которым представляют фабулы, оказываются как раз таковыми.
Простым я называю такое непрерывное и единое действие, как определено
(выше), в течение которого перемена (судьбы) происходит без перипетии или
узнавания, а запутанное действие - такое, в котором эта перемена происходит
с узнаванием или с перипетией, или с тем и другим вместе. Последние должны
вытекать из самого состава фабулы, так чтобы они возникали раньше
случившегося путем необходимости или вероятности: ведь большая разница,
случится ли это благодаря чему-либо или после чего-либо.
ПЕРИПЕТИЯ И УЗНАВАНИЕ
XI. Перипетия - это перемены событий к противоположному, притом, как мы
говорим, по законам вероятности или необходимости. Так, в "Эдипе" вестник,
пришедший, чтобы обрадовать Эдипа и освободить его от страха перед матерью,
объявив ему, кто он был, достиг противоположного.
А узнавание, как указывает и название, обозначает переход от незнания к
знанию, или к дружбе, или ко вражде лиц, назначенных к счастию или
несчастию. Лучшее узнавание - когда его сопровождают перипетии, как это
происходит в "Эдипе". Бывают, конечно, и другие узнавания: именно оно может,
как сказано, случиться по отношению к неодушевленным и вообще всякого рода
предметам; возможно также узнать, совершил или не совершил кто-нибудь
что-либо, но наиболее существенным для фабулы и наиболее существенным для
действия является вышеупомянутое узнавание, так как подобное узнавание и
перипетия произведут или сострадание, или страх, а таким именно действиям и
подражает трагедия; сверх того, несчастье и счастье следуют именно за
подобными событиями.
ЧАСТИ ТРАГЕДИИ. ГЕРОИ ТРАГЕДИИ
XII. О частях трагедии, которыми должно пользоваться как основными ее
элементами, мы сказали раньше; по объему же ее отдельные подразделения
следующие: пролог, эписодий, эксод и хоровая часть, разделяющаяся в свою
очередь на парод и стасим; последние части общи всем хоровым песням,
особенность же некоторых составляет пение со сцены и коммосы.
Пролог - целая часть трагедии до появления хора, эксод - целая часть
трагедии, после которой нет песни хора; эписодий - целая часть трагедии
между цельными песнями хора; из хоровой же части парод - первая целая речь
хора; стасим - хоровая песня без анапеста {Анапест - стихотворный размер,
где в трехсложной стопе первые два слога краткие, а последний - долгий,
составляющий сильную часть стопы.} и трохея {Трохей - стихотворный размер,
где в двухсложной стопе первый слог, составляющий сильную часть стопы, -
долгий ударяемый, а второй - краткий.}, а коммос - общая печальная песнь
хора и актеров...
XIII. ...Прежде всего ясно, что не следует изображать благородных людей
переходящими от счастья к несчастью, так как это не страшно и не жалко, но
отвратительно, ни порочных (переходящими) от несчастья к счастью, ибо это
менее всего трагично, так как не заключает в себе ничего, что (для этого)
необходимо, то есть не возбуждает ни чувства справедливости, ни сострадания,
ни страха; наконец, вполне негодный человек не должен впадать от счастья в
несчастье, так как подобное стечение (событий) возбуждало бы чувство
справедливости, но не сострадания и страха: ведь сострадание возникает к
безвинно несчастному, а страх - перед несчастьем нам подобного;
следовательно (в последнем случае), происшествия не возбудят в нас ни
жалости, ни страха...

существует и происходит по закону природы нечто другое; наоборот, конец -

то, что само по необходимости или по обыкновению следует непременно за

другим, после же него нет ничего другого, а середина - то, что и само

следует за другим и за ним другое. Итак, хорошо составленные фабулы не

должны начинаться откуда попало, ни где попало оканчиваться, но должны

пользоваться указанными определениями. Кроме того, прекрасное - и живое

существо и всякий предмет - состоит из некоторых частей и поэтому должно не

только иметь последние в порядке, но и обладать не случайною величиной;

красота заключается в величине и порядке, вследствие чего ни чрезмерно малое

существо не могло бы стать прекрасным, так как обозрение его, сделанное в

почти незаметное время, сливается - ни чрезмерно большое, так как его нельзя

было бы обозреть сразу; единство и целостность его теряется для

обозревающих.

Итак, как неодушевленные и одушевленные предметы должны иметь величину,

легко обозреваемую, так и фабулы должны иметь длину, легко запоминаемую...

Размер определяется самой сущностью дела, и всегда по величине лучшая фабула

та, которая расширена до полного выяснения, так что, дав простое

определение, мы можем сказать: тот объем достаточен, внутри которого при

непрерывном следовании событий может произойти по вероятности или

необходимости перемена от несчастья к счастью или от счастья к несчастью.

VIII. Фабула бывает едина не тогда, когда она вращается около одного

(героя), как думают некоторые: в самом деле, с одним может случиться

бесконечное множество событий, даже часть которых не представляет никакого

единства. Точно так же и действия одного лица многочисленны, из них никак не

составляется одного действия. Поэтому, как кажется, заблуждаются все те

поэты, которые написали "Гераклеиду", "Фесеиду" и т. п. поэмы: они полагают,

что так как Геракл был один, то одна должна быть и фабула о его подвигах.

Гомер, который и в прочих отношениях отличается от других поэтов, и на этот

вопрос, по-видимому, взглянул правильно благодаря ли искусству, или

природному таланту: именно творя "Одиссею", он не представил всего, что

случилось с героем, например как он был ранен на Парнасе, как притворился

сумасшедшим во время сборов на войну, ведь нет никакой надобности или

вероятия, чтобы при совершении одного из этих событий совершилось и другое;

но он сложил свою "Одиссею", а равно "Илиаду" вокруг одного действия, как мы

его (только что) определили.

Следовательно, подобно тому как и в прочих подражательных искусствах

единое подражание есть подражание одному предмету, так и фабула, служащая

подражанием действию, должна быть изображением одного и притом цельного

действия, и части событий должны быть так составлены, чтобы при перемене или

отнятии какой-нибудь части изменялось и приходило в движение целое, ибо то,

присутствие или отсутствие чего не заметно, не есть органическая часть

целого.

IX. ...Из простых фабул и действий эпизодические - самые худшие, а

эпизодической фабулой я называю такую, в которой эписодии следуют друг за

другом без всякого вероятия и необходимости. Подобные трагедии сочиняются

плохими поэтами вследствие их собственной бездарности, а хорошими - ради

актеров: именно, устраивая состязание и (поэтому) растягивая фабулу вопреки

ее внутреннему содержанию, они часто бывают вынуждены нарушать естественный

порядок действия.

X. Из фабул одни бывают простые, другие - запутанные, ибо и действия,

подражания которым представляют фабулы, оказываются как раз таковыми.

Простым я называю такое непрерывное и единое действие, как определено

(выше), в течение которого перемена (судьбы) происходит без перипетии или

узнавания, а запутанное действие - такое, в котором эта перемена происходит

с узнаванием или с перипетией, или с тем и другим вместе. Последние должны

вытекать из самого состава фабулы, так чтобы они возникали раньше

случившегося путем необходимости или вероятности: ведь большая разница,

случится ли это благодаря чему-либо или после чего-либо.

ПЕРИПЕТИЯ И УЗНАВАНИЕ

XI. Перипетия - это перемены событий к противоположному, притом, как мы

говорим, по законам вероятности или необходимости. Так, в "Эдипе" вестник,

пришедший, чтобы обрадовать Эдипа и освободить его от страха перед матерью,

объявив ему, кто он был, достиг противоположного.

А узнавание, как указывает и название, обозначает переход от незнания к

знанию, или к дружбе, или ко вражде лиц, назначенных к счастию или

несчастию. Лучшее узнавание - когда его сопровождают перипетии, как это

происходит в "Эдипе". Бывают, конечно, и другие узнавания: именно оно может,

как сказано, случиться по отношению к неодушевленным и вообще всякого рода

предметам; возможно также узнать, совершил или не совершил кто-нибудь

что-либо, но наиболее существенным для фабулы и наиболее существенным для

действия является вышеупомянутое узнавание, так как подобное узнавание и

перипетия произведут или сострадание, или страх, а таким именно действиям и

подражает трагедия; сверх того, несчастье и счастье следуют именно за

подобными событиями.

ЧАСТИ ТРАГЕДИИ. ГЕРОИ ТРАГЕДИИ

XII. О частях трагедии, которыми должно пользоваться как основными ее

элементами, мы сказали раньше; по объему же ее отдельные подразделения

следующие: пролог, эписодий, эксод и хоровая часть, разделяющаяся в свою

очередь на парод и стасим; последние части общи всем хоровым песням,

особенность же некоторых составляет пение со сцены и коммосы.

Пролог - целая часть трагедии до появления хора, эксод - целая часть

трагедии, после которой нет песни хора; эписодий - целая часть трагедии

между цельными песнями хора; из хоровой же части парод - первая целая речь

хора; стасим - хоровая песня без анапеста {Анапест - стихотворный размер,

где в трехсложной стопе первые два слога краткие, а последний - долгий,

составляющий сильную часть стопы.} и трохея {Трохей - стихотворный размер,

где в двухсложной стопе первый слог, составляющий сильную часть стопы, -

долгий ударяемый, а второй - краткий.}, а коммос - общая печальная песнь

хора и актеров...

XIII. ...Прежде всего ясно, что не следует изображать благородных людей

переходящими от счастья к несчастью, так как это не страшно и не жалко, но

отвратительно, ни порочных (переходящими) от несчастья к счастью, ибо это

менее всего трагично, так как не заключает в себе ничего, что (для этого)

необходимо, то есть не возбуждает ни чувства справедливости, ни сострадания,

ни страха; наконец, вполне негодный человек не должен впадать от счастья в

несчастье, так как подобное стечение (событий) возбуждало бы чувство

справедливости, но не сострадания и страха: ведь сострадание возникает к

безвинно несчастному, а страх - перед несчастьем нам подобного;

следовательно (в последнем случае), происшествия не возбудят в нас ни

жалости, ни страха...